– Что с тобой? – спросил Жак. – Всё в порядке?

– Не знаю, – отмахнулась Кира. – Надоело все. Хочу спать!

Жак бросил профессионально-внимательный взгляд, но ничего не сказал.

– За тех, кто умеет добиваться цели! – объявил Бонгани. – За наши алмазы! Ура!

Под раздавшееся троекратное «ура» Кира выплеснула шампанское себе под ноги.

«Отцу нужен был этот убогий клочок земли, все остальное его не интересовало. Пока он продирался через леса, сражался с юка-юка и всякими тварями, им двигал лишь азарт исследователя. А эти… – она бросила ненавидящий взгляд на Бонгани и Траоле. – Эти дергали за невидимые ниточки, сидя в безопасности в своих кабинетах в Хараре. А потом управляли Антуаном Вильре и другими марионетками, которые отправились в Тиходонск, чтобы убить отца».

Она стиснула зубы, так что заскрежетала эмаль.

«А руководил ими напыщенный богач Афолаби, – вспомнила Кира. – Который и сейчас дёргает за те же ниточки, управляет послушными ему куклами…»

«Он и мной управляет», – кольнуло жестокое озарение.

Жажда мести наполняла её, как расплавленный металл наполняет литейную форму. Но никто этого не заметил. Даже Жак. А может, он заметил, но виду не подал. Кира чувствовала, что между ним и супругом выросла прозрачная тонкая преграда, которая медленно, но верно утолщается, охлаждая чувства и вытесняя искренность. Может, их брак – действительно всего-навсего оперативная комбинация французской разведки?

Шампанское выпили быстро, хотя бойцы спецназа в этом не участвовали: «За пьянство в походе – расстрел!» – между делом напомнил Бонгани. На гражданских специалистов и бывшего «леопарда» Траоле это правило не распространялось, а для себя он сделал исключение. Пустые бутылки забросили в Кванзу.

– Останемся здесь на пару дней, – распорядился полковник. – Закончим картирование, выполним геологические и юридические формальности и уже с готовыми документами вылетим обратно!

Лагерь разбили чуть выше по течению Кванзы – там, где на изгибе реки образовалась небольшая отмель. Охранять вертолёт остались пилоты и один из «леопардов». Бойцы наскоро установили периметр: тонкая проволока, сигнальные ракеты, противопехотные мины… Ужинали в темноте, при свете фонарей, а через полчаса все, кроме караульных, уже крепко спали.

Утром Бонгани позвал в свою палатку Абрафо Траоле, Луи Дюрана, Петерса Клемента и Жака Бойера.

– Нужно разобраться с картой Архангелов, – сказал полковник, когда все расселись на рюкзаках, разложенных по периметру палатки, вокруг раскладного столика. – Мы должны понять, чем вызвана неразбериха с координатами. Это исключит возникновение непредвиденных ситуаций при регистрации месторождения, и определении прав пользования им в Арбитраже – заключил он, многозначительно осмотрев собравшихся.

Контрольный комиссар ООН кивнул. Луи расстегнул водонепроницаемую пластиковую папку, вынул оттуда порядком потрёпанную карту и узкую стальную линейку.

– Я уже разобрался, – сказал он и развернул карту наполовину – так, чтобы открыть квадрат, в котором они находились. – Дело не такое сложное…

Луи полез в задний карман брюк и вытащил сложенный вчетверо блокнотный листок, на котором крупно были записаны два восьмизначных числа.

– Вот, – он протянул листок Бонгани. – Это координаты, которым соответствует расположение нашей Чёрной трубы на карте. Вот эта точка, – он ткнул пальцем в сгущение изолиний, очертаниями напоминавших древесный сучок, – геометрический центр вершины Чёрной скалы.

Вскинув левую руку, Луи нажал кнопку на своих часах с датчиком GPS. Цифровой циферблат замигал, и через некоторое время на нём высветились расположенные одно под другим два восьмизначных числа. От тех, что были записаны на бумаге, эти числа отличались лишь двумя последними цифрами.

– А это гораздо более точные координаты, определённые со спутника. Перенесем их графически сюда…

Луи взял линейку и приложил к карте. В руке появился карандаш, которым он орудовал мягко, но быстро, как хирург ланцетом. Отчеркнув отрезок во всю длину линейки и тщательно отсчитав острием грифеля нужное расстояние, он нанёс на карту жирную точку.

– И вот что получилось, – Луи убрал линейку, и все увидели, что поставленная им только что точка легла довольно рядом с той, которая ранее обозначала координаты алмазного месторождения. – Разница между ними не более трёх миллиметров.

Луи обвёл всех взглядом, словно ожидая их реакции.

– И что это значит? – хмуро спросил Траоле. – Не говори загадками!

– Но это же очевидно! – Луи пожал плечами. – Для 1992 года, когда не было системы GPS, это вполне допустимая погрешность. Конечно, можно было провести картирование и поточнее, но, учитывая конкретные условия – нападения юка-юка, отсутствие связи и посылок, опасности джунглей… И потом – Самуил геолог, он вряд ли очень хорошо разбирался в картах…

– Ну, а этот… Антуан Вильре? – спросил Жак. – Он служил в Легионе, а там хорошо изучают картографию… Надо было его хорошенько допросить!

– Думаю, его уже допрашивают в аду! – скривил толстые губы Бонгани.

– Жреца племени? – удивился Траоле.

Бонгани усмехнулся.

– Бабатанд знает, что в свое время Ловкач расправился и со жрецом, и с вождем, совместив власть обоих в своих руках… И сразу же после назначения попытался повторить этот номер! Так что Бабатанд вряд ли предоставит ему еще одну возможность…

– Упущенная возможность уже не возможность, – развел руками Жак. – Но хорошо, что мы получили подтверждение отсутствия злого умысла…

Он попрощался и вышел.

– Оформляйте нужные документы, – сказал полковник, обращаясь к Петерсу и Дюрану. Те кивнули.

Бонгани хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги.

– Пойдем, доложим шефу! – бросил он Траоле. – Да и размяться надо…

Они вышли из палатки и направились к лесу. Солнце уже поднялось на четверть небосклона и ощутимо припекало. На самом деле Бонгани хотел не размяться, а уйти подальше, чтобы его не услышали Бойеры. Французы – конкуренты в этом деле. Мало ли какое направление примет разговор! Мало ли какой приказ может отдать Афолаби! А Траоле он взял в воспитательных целях: пусть видит, что Бонгани на короткой ноге с самым большим начальником, что свободно говорит с ним. И пусть делает выводы!

Полковник шел первым, на ходу разворачивая антенну спутникового телефона, Траоле почтительно отставал на несколько шагов. Но едва войдя в лес, они, возле тропинки, протоптанной идущими на водопой зверями, наткнулись на Жака Бойера, который тоже готовил телефон к связи.

– Мы докладываем своему начальству, вы – своему, – нарочито добродушно засмеялся Бонгани.

– Ну, какое у менеджера «Рено» начальство, когда он в отпуске? – вполне искренне удивился Жак. – Разве что супруга… Это у вас важные разговоры! Пожалуйста, проходите!

Он показал рукой на тропу, уступая друзьям-конкурентам дорогу, а сам пошел в другую сторону, держась береговой полосы и набирая номер на клавиатуре. Соединился он быстро и переговорил коротко, отчего разговор не стал менее важным. Полученное известие его удивило, ибо противоречило выводу, который они сделали на только что прошедшем совещании. Но, что бы ни творилось у разведчика в душе, это не должно отражаться на его лице и поведении. Подышав по-йоговски низом живота, он снял возникшее напряжение и побрел обратно к лагерю.

Бонгани с Траоле отошли от реки уже метров на пятьдесят, то двигаясь по тропинке, то продираясь сквозь заросли, а Бонгани всё не мог выбрать подходящего места для секретных переговоров. Наконец, такое место отыскалось – во всяком случае, Абиг Бонгани посчитал его таковым. Они стояли в высокой траве, среди кустарников и плотно сомкнутых деревьев. Лучи солнца сюда почти не проникали, лес был сырым, мрачным, душным и каким-то зловещим.

Полковник набрал номер, в очередной раз огляделся. Джунгли ответили ему лёгким движением верхних ветвей, качнувшихся под порывом слабого ветра. Абиг Бонгани и Абрафо Траоле не могли видеть, как из зарослей за ними наблюдают тусклые желто-зеленые глаза – большие, с узкими вертикальными зрачками.